Стихи Веры Полозковой

Наскальное

Сайде – на чай

Свиться струйкой водопроводной –
Двинуть к морю до холодов.
Я хочу быть такой свободной,
Чтобы не оставлять следов.

Наблюдая, как чем-то броским
Мажет выпуклый глаз заря,
Я хочу быть немного Бродским –
Ни единого слова зря.

***

«Все монеты – в море. Чтоб не пропить» -
И швыряют горстями из
Драных сумок деньги. И стало быть –
Вы приехали в Симеиз.

Два народа: семьи смешных мещан,
Что на море сварливят «Ляжь!»
И безумцы – бесятся сообща,
Убегают на голый пляж, -

Их глаза вращаются как шасси,
Заведенные ЛСД.
Я же пью свой кофе в «Дженнет кошеси»,
Что сварила моя Сайде.

***

Сумасшествием дышит ветер –
Честно, в городе карантин:
Здесь, наверное, каждый третий –
Из Кустурицевых картин.

Всяк разморен и позитивен.
Джа здесь смотрит из каждых глаз –
По полтиннику мятых гривен
Стоит правильный ганджубас.

Улыбаются; в драных тапках
Покоряют отвесный склон.
И девицы в цветастых шапках
Стонут что-то про Бабилон.

***

Рынок, крытый лазурным небом –
И немыслимо пахнет все:
Заглянуть сюда за тандырным хлебом –
И уйти навьюченной, как осел.

Здесь кавказцы твердят всегда о
Том, что встречи хотят со мной.

У меня на плече иероглиф «Дао»,
Нарисованный черной хной.

***

Кроме нас и избранных – тех, кто с нами
Делит побережье и пьет кагор,
Есть все те, кто дома – а там цунами,
И мы чуем спинами их укор.

Отче, скрась немного хотя бы часть им
Неисповедимых Твоих путей.
Ты здесь кормишь нас первосортным счастьем –
А на нашей Родине жжешь детей.

***

Море: в бурю почти как ртуть,
В штиль – как царская бирюза.
Я: медового цвета грудь
И сандалового – глаза.

***

Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре.
В гроты сбегать и пережидать грозу.
В плотный туман с седой головы Ай-Петри
Кутать худые плечи – как в органзу.

Долго смотреть, пока не начнет смеркаться,
Как облака и камни играют в го.

А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться
Им в ключичную ямку – больше ни для чего.

***

Кофе по-турецки, лимона долька,
Сулугуни и ветчина.

Никого не люблю – тех немногих только,
На которых обречена.

Там сейчас мурашками по проспекту
Гонит ветер добрых моих подруг.
И на первых партах строчат конспекты
По двенадцать пар загорелых рук.

Я бы не вернулась ни этим летом,
Ни потом – мой город не нужен мне.
Но он вбит по шляпку в меня – билетом,
В чемодане красном, на самом дне.

Тут же тополя протыкают бархат
Сюртука небес - он как решето;
Сквозь него холодной Вселенной пахнет
И глядит мерцающее ничто.

Ночи в Симеизе – возьми да рухни,
С гор в долину – и никого в живых.

И Сайде смеется из дымной кухни
И смешно стесняется чаевых.